465 словЗдание было разрушено до основания. Только груда каменных обломков громоздилась на месте, где несколько веков стоял дом менвитского рода Кау – стоял, пока отклонившаяся от заданного курса боевая ракета военно-воздушных сил Верховного правителя Гван-Ло не стёрла его с лица Рамерии. Весь прошедший день и всю последующую ночь в окрестностях кипели бои. К рассвету повстанцы заняли посёлок и приступили к разбору завалов. Бывший звёздный штурман Кау-Рук примчался сразу, как только в штаб мятежников поступило донесение о взятии посёлка. Долгих тридцать пять лет он жаждал снова оказаться там, где родился и вырос. Для этого не было достаточно вернуться из межзвёздной экспедиции – за это пришлось воевать. Штурману с трудом узнавал родные места. За время его отсутствия многое изменилось – деревья стали выше и толще, несколько домов были выкрашены в другой цвет. Но все вполне естественные перемены были малозаметны по сравнению с переменами, которые принесла война. В домах от ударной волны вылетели оконные стёкла, на улицах дымились подбитые танки и бронемашины, заборы зияли дырами от снарядов. Кау-Рук остановился у развалин своего дома. Он уехал отсюда очень давно, когда поступил в авиакосмическую академию. Тогда был ещё жив его отец… Сколько же лет прошло с тех пор! Несколько раз будущий штурман приезжал в родовое гнездо, но никогда не задерживался надолго. У одного из лучших пилотов менвитской авиации не было много времени на общение с родными. Даже на похороны отца Кау-Рук вырваться не смог. Все семнадцать лет полёта к далёкой Беллиоре штурман мечтал, что, вернувшись из экспедиции, выйдет в отставку и поселиться в доме отца. Не сбылось… Возвращение «Диавоны» положило начало войне, конца которой не видно в обозримом будущем. Теперь дома у Кау-Рука уже не осталось. В этом доме жила его сестра Кау-Мина – единственный человек, которого он любил. Последний раз они виделись в день отлёта «Диавоны». - Не плачь, мы ещё встретимся, – сказал тогда сестре звёздный штурман. - Через тридцать пять лет! – отвечала она, прижавшись к его плечу. Но встретиться так и не довелось. Когда до Гван-Ло дошла информация об участии Кау-Рука в мятеже, ему был заочно вынесен смертный приговор. Не за себя тогда испугался штурман – за сестру. Верховный Правитель часто уничтожал вместе с врагами и их семьи. Доходившие через разведку сведения успокаивали Кау-Рука. Сторонники Гван-Ло были заняты войной с восставшими арзаками, и его сестра продолжала жить в родовом гнезде – пока шальная ракета не уничтожила и дом, и его обитателей. Останки Кау-Мины лежали где-то под каменными обломками дома её дедов и прадедов. «Слишком поздно я вернулся, - подумал Кау-Рук. – Не уберёг тебя. Прости». Штурман обернулся, услышав знакомые шаги. К нему подошёл Ильсор. - Ильсор, где сейчас идут самые тяжёлые бои? – голос менвита звучал тихо и опустошённо. - В районе города Веннария, - ответил вождь арзаков, не очень понимая, к чему был задан вопрос. - Пошли меня туда. В самое пекло. - Ты погибнешь. - Умирать не страшно, – ответил штурман и тоскливо окинул взглядом развалины своего дома. – Страшно, когда умирают те, кого ты любишь.
Не знаю, кто автор, но этот фанфик мне больше понравился. Так хорошо выражены чувства Кау-Рука! Мне даже самой плакать захотелось. Бедные Рукушка и сестрёнка его Мина! Этот Гван-Ло - просто чудовище! У него точно кусок льда вместо сердца!
Ильсор пришёл слишком рано, - так подумалось Кау-Руку. Слишком рано, потому что умирать он собирался дня так через два, когда откажет мозг, а пока у нынешнего правителя Рамерии наверняка нашлась бы куча немедленных дел. "И был последний бой, Гван-Ло, величайший колдун менвитов, опускал веки, сдерживая силы, пока не увидел арзака в голубом плаще. И скрестились бы взгляды, и пал бы наш вождь, если бы не успел звёздный штурман. Вспыхнули глаза двоих менвитов, и слабее оказался друг арзаков, рухнул на колени, но вместе с ним упал и Гван-Ло, сражённый лазером в сердце", - это Кау-Рук подслушал вчера, когда медсестра вывела маленьких пациентов госпиталя на прогулку. Сам штурман не мог и бровью дёрнуть. Вот же напасть. Врачи рассуждали про паралич, угасание нервной системы и выговорили ещё тысячу непонятных слов, пока не пришёл измождённый Лон-Гор, не посмотрел Кау-Руку в глаза и не качнул отрицательно головой. - Всё могло быть и хуже, - сказал он, когда арзаки ушли. - Ты мог сойти с ума или отупеть, - и добавил. - Даже не надейся, твой Ильсор всё равно прибежит. С каких это пор вождь арзаков стал "его"? И вот он, на мантию наброшен белый халат, взгляд цепкий и тревожный. Побледнел, в кресло почти упал, взял лицо в ладони - всё верно, рук и ног звёздный штурман не чувствовал, - обвёл пальцем губы, прислонился лбом ко лбу и заплакал. Может, в последний раз. Хотелось сказать что-нибудь, но один не мог, а другой не стал. Они оба знали: умирать не страшно. Почти. Страшно хоронить тех, кого любишь. В глазах поплыло, и Кау-Рук закрыл веки. Ильсор остался один.
291 словоВ небольшой кают-компании «Диавоны» всегда уютно. Неяркое, "домашнее" освещение, мягкие кресла, расставленные вокруг журнальных столиков, за которыми можно сыграть в шахматы, в излюбленные на Рамерии «Планеты и звезды» или в другие настольные игры, широкий диван, бар с напитками, большой видеоэкран на пол стены и терминал с фильмотекой и электронной библиотекой. Это всегда было любимым местом на корабле как менвитов (во время полета на Беллиору), так и арзаков (во время обратного пути). Но сейчас здесь находились только двое из экипажа – звездный штурман Кау-Рук и инженер «Диавоны» Ильсор. Удобно устроившись в креслах и потягивая бассанийское пятидесятилетней выдержки, они неспешно беседовали. На журнальном столике лежала неубранная шахматная доска. Оставшиеся фигурки говорили о том, что последняя партия окончилась вничью. – Скажи честно, ты всерьёз рассчитываешь, что сможешь освободить арзаков? У Гван-Ло везде свои люди, сеть шпионов оплетает всю Рамерию… У тебя просто нет шансов. Лучшим вариантом для вас было бы остаться на Беллиоре, – пытливо посмотрел на Ильсора штурман. Арзак негодующе тряхнул головой. – И что с того? Бежать, сдаться, зная, что тысячи твоих соотечественников останутся в рабстве? Да и вообще, Беллиора – это совсем не выход, а всего лишь отсрочка. Ну хорошо, в этот раз у "доблестных" менвитов не получилось её завоевать, но кто знает, что будет завтра, через пять лет, десять?.. К тому же, у меня к ним накопился большой счет, и я намерен его взыскать. – А не боишься последствий? Когда до вас доберутся чистильщики… Ильсор невесело усмехнулся. – А чего мне бояться? Что может быть страшнее того, что уже случилось со мной после Пира? После распределительных лагерей и тридцати лет рабства? Я боюсь лишь того, что революция может сорваться, а смерть меня не пугает. Кау-Рук понимающе кивнул. – Да, ты прав. Умирать ведь не страшно. Почти. Страшно хоронить тех, кого любишь... И оба замолчали, вспоминая каждый о своем.
Anchela, спасибо. Я рада, что вам понравилось. Обычно я ничего не пишу, а только читаю, а тут... как увидила эту заявку, сразу почему-то решила, что эту реплику должен произнести Кау-Рук, и что она должна быть связана с воспоминаньями... Но ни в том, ни в другом исполнении эту ситуацию так и не обыграли, а меня эта заявка чем-то зацепила, вот и написалось само как-то)
-
-
09.10.2013 в 15:00465 слов
-
-
09.10.2013 в 16:23-
-
09.10.2013 в 17:08заказчик
-
-
10.10.2013 в 11:18-
-
10.10.2013 в 20:17не заказчик
-
-
17.12.2013 в 01:41Бедные Рукушка и сестрёнка его Мина! Этот Гван-Ло - просто чудовище! У него точно кусок льда вместо сердца!
-
-
21.12.2013 в 17:56-
-
16.01.2014 в 01:58"И был последний бой, Гван-Ло, величайший колдун менвитов, опускал веки, сдерживая силы, пока не увидел арзака в голубом плаще. И скрестились бы взгляды, и пал бы наш вождь, если бы не успел звёздный штурман. Вспыхнули глаза двоих менвитов, и слабее оказался друг арзаков, рухнул на колени, но вместе с ним упал и Гван-Ло, сражённый лазером в сердце", - это Кау-Рук подслушал вчера, когда медсестра вывела маленьких пациентов госпиталя на прогулку.
Сам штурман не мог и бровью дёрнуть. Вот же напасть.
Врачи рассуждали про паралич, угасание нервной системы и выговорили ещё тысячу непонятных слов, пока не пришёл измождённый Лон-Гор, не посмотрел Кау-Руку в глаза и не качнул отрицательно головой.
- Всё могло быть и хуже, - сказал он, когда арзаки ушли. - Ты мог сойти с ума или отупеть, - и добавил. - Даже не надейся, твой Ильсор всё равно прибежит.
С каких это пор вождь арзаков стал "его"?
И вот он, на мантию наброшен белый халат, взгляд цепкий и тревожный. Побледнел, в кресло почти упал, взял лицо в ладони - всё верно, рук и ног звёздный штурман не чувствовал, - обвёл пальцем губы, прислонился лбом ко лбу и заплакал. Может, в последний раз.
Хотелось сказать что-нибудь, но один не мог, а другой не стал. Они оба знали: умирать не страшно. Почти. Страшно хоронить тех, кого любишь.
В глазах поплыло, и Кау-Рук закрыл веки. Ильсор остался один.
-
-
16.01.2014 в 02:00-
-
21.05.2014 в 17:31-
-
21.05.2014 в 22:49-
-
22.05.2014 в 15:27а. 3
-
-
29.05.2014 в 19:35автор заявки
-
-
03.06.2014 в 20:57Обычно я ничего не пишу, а только читаю, а тут... как увидила эту заявку, сразу почему-то решила, что эту реплику должен произнести Кау-Рук, и что она должна быть связана с воспоминаньями... Но ни в том, ни в другом исполнении эту ситуацию так и не обыграли, а меня эта заявка чем-то зацепила, вот и написалось само как-то)
-
-
05.06.2014 в 19:54А автор второго исполнения у нас так и не снял маску?)